Молчание не всегда доказывает присутствие ума, зато всегда доказывает отсутствие глупости.
Молчание не всегда доказывает присутствие ума, зато всегда доказывает отсутствие глупости.
Молчание не всегда доказывает присутствие ума, зато всегда доказывает отсутствие глупости.
Молчание не всегда доказывает присутствие ума, зато всегда доказывает отсутствие глупости.
Змея меняет кожу, природа — вид, мужчина — убеждения, женщина — туалеты и любовников, но каждый, в конце концов, остается самим собой.
Змея меняет кожу, природа — вид, мужчина — убеждения, женщина — туалеты и любовников, но каждый, в конце концов, остается самим собой.
Мужественный человек обыкновенно страдает, не жалуясь, человек же слабый жалуется, не страдая.
Мужественный человек обыкновенно страдает, не жалуясь, человек же слабый жалуется, не страдая.
Смех умного виден, а не слышен.
Смех умного виден, а не слышен.
Если бы все человеческие желания исполнялись, земной шар стал бы адом.
Если бы все человеческие желания исполнялись, земной шар стал бы адом.
Если мы не всегда властны исполнить наше обещание, то всегда в нашей воле не давать его.
Если мы не всегда властны исполнить наше обещание, то всегда в нашей воле не давать его.
Добро и зло — это две реки, которые так хорошо смешали свои воды, что невозможно их разделить.
Добро и зло — это две реки, которые так хорошо смешали свои воды, что невозможно их разделить.
Часто по секрету говорят ложь, чтобы узнать правду.
Часто по секрету говорят ложь, чтобы узнать правду.
Желания походят на аппетит: иметь их очень много — значит всегда страдать; вовсе их не иметь — это почти то же, что умереть.
Желания походят на аппетит: иметь их очень много — значит всегда страдать; вовсе их не иметь — это почти то же, что умереть.
Бедняк лучше наслаждается розой на своем окне, чем богач своими обширными садами.
Бедняк лучше наслаждается розой на своем окне, чем богач своими обширными садами.