В ту минуту жаждала твоей смерти — да, Гармахис, я плакала бы потом всю жизнь на твоей могиле, но я обрекла тебя на смерть.
В ту минуту жаждала твоей смерти — да, Гармахис, я плакала бы потом всю жизнь на твоей могиле, но я обрекла тебя на смерть.
В ту минуту жаждала твоей смерти — да, Гармахис, я плакала бы потом всю жизнь на твоей могиле, но я обрекла тебя на смерть.
В ту минуту жаждала твоей смерти — да, Гармахис, я плакала бы потом всю жизнь на твоей могиле, но я обрекла тебя на смерть.
Когда приходит старость и вся жизнь позади, начинаешь понемногу что-то понимать.
Когда приходит старость и вся жизнь позади, начинаешь понемногу что-то понимать.
Сон есть сон. Зачем придавать смысл тому, что спокон веков прилетает и исчезает, когда мы спим, роясь вокруг, подобно мошкаре, готовой исчезнуть во тьме, откуда явилась? Не надо искать в нем знамений; то же, что видело недремлющее око, — совсем другое дело: это либо нечто, возникающее от безумия, либо — сама явь.
Сон есть сон. Зачем придавать смысл тому, что спокон веков прилетает и исчезает, когда мы спим, роясь вокруг, подобно мошкаре, готовой исчезнуть во тьме, откуда явилась? Не надо искать в нем знамений; то же, что видело недремлющее око, — совсем другое дело: это либо нечто, возникающее от безумия, либо — сама явь.
Больше всего на свете женщина страшится двух зол — смерти и брака, причем смерть для нее даже милее, ибо она дарит нам покой, а брак, если он оказался несчастливым, заживо ввергает нас во все муки, которые нам уготовали чудища Аменти.
Больше всего на свете женщина страшится двух зол — смерти и брака, причем смерть для нее даже милее, ибо она дарит нам покой, а брак, если он оказался несчастливым, заживо ввергает нас во все муки, которые нам уготовали чудища Аменти.
Вся наша жизнь — расставание.
Вся наша жизнь — расставание.
Запомни: все в этом мире находится в равновесии — безумие наполовину состоит из мудрости, а мудрость из безумия.
Запомни: все в этом мире находится в равновесии — безумие наполовину состоит из мудрости, а мудрость из безумия.
То, что кажется заблуждением, зачастую есть истина, и порой во имя благополучного исхода совершаются злые дела.
То, что кажется заблуждением, зачастую есть истина, и порой во имя благополучного исхода совершаются злые дела.
Я сделал такой выбор, потому что хочу мира. Мира для Египта и всех живущих на земле, мира для моей собственной души; среди богатства же и при царских дворах каждый думает лишь о том, как бы захватить побольше власти, а кончается это чаще всего войной за еще большую власть и богатство; но ни то, ни другое не приносит счастья, не это нужно человеку.
Я сделал такой выбор, потому что хочу мира. Мира для Египта и всех живущих на земле, мира для моей собственной души; среди богатства же и при царских дворах каждый думает лишь о том, как бы захватить побольше власти, а кончается это чаще всего войной за еще большую власть и богатство; но ни то, ни другое не приносит счастья, не это нужно человеку.
Кто бьет последним, тот бьет сильнее.
Кто бьет последним, тот бьет сильнее.
Его друзья — мои враги, а враги моих врагов — мои друзья.
Его друзья — мои враги, а враги моих врагов — мои друзья.