There is the moral of all human tales: ’Tis but the same rehearsal of the past
Так вот каков истории урок. Меняется не сущность, только дата.
There is the moral of all human tales: ’Tis but the same rehearsal of the past
Так вот каков истории урок. Меняется не сущность, только дата.
There is the moral of all human tales: ’Tis but the same rehearsal of the past
Так вот каков истории урок. Меняется не сущность, только дата.
There is the moral of all human tales: ’Tis but the same rehearsal of the past
Так вот каков истории урок. Меняется не сущность, только дата.
Если бы Лаура была женой Петрарки, разве он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?
Если бы Лаура была женой Петрарки, разве он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?
Общество — цивилизованная орда, состоящая из двух могущественных племен: недоедающих и скучающих.
Общество — цивилизованная орда, состоящая из двух могущественных племен: недоедающих и скучающих.
Жизнь коротка, стеснен ее полет, В суждениях не терпим мы различий. Фальшив отяготивший нас обычай. Средь наших норм, условностей, приличий Добро случайно, злу преграды нет, Рабы успеха, денег и отличий, На мысль и чувство наложив запрет, Предпочитают тьму, их раздражает свет.
Жизнь коротка, стеснен ее полет, В суждениях не терпим мы различий. Фальшив отяготивший нас обычай. Средь наших норм, условностей, приличий Добро случайно, злу преграды нет, Рабы успеха, денег и отличий, На мысль и чувство наложив запрет, Предпочитают тьму, их раздражает свет.
Лучший пророк для будущего — прошлое.
Лучший пророк для будущего — прошлое.
Мы в ненависти все отрады больше видим, Мы любим второпях, но дольше ненавидим.
Мы в ненависти все отрады больше видим, Мы любим второпях, но дольше ненавидим.
Искренна скорбь того, кто плачет втайне.
Искренна скорбь того, кто плачет втайне.
For who would trust the seeming sighs Of wife or paramour? Fresh feeres will dry the bright blue eyes We late saw streaming o’er.
Я знаю, слезы женщин — вздор, В них постоянства нет. Другой придет, пленит их взор, И слез пропал и след.
For who would trust the seeming sighs Of wife or paramour? Fresh feeres will dry the bright blue eyes We late saw streaming o’er.
Я знаю, слезы женщин — вздор, В них постоянства нет. Другой придет, пленит их взор, И слез пропал и след.
…of which the weary breast Would still, albeit in vain, the heavy heart divest.
Что тягостней, о боже, Чем годы вспоминать, когда ты был моложе!
…of which the weary breast Would still, albeit in vain, the heavy heart divest.
Что тягостней, о боже, Чем годы вспоминать, когда ты был моложе!
Но, перед этим из могилы Ты снова должен выйти в мир И, как чудовищный вампир, Под кровлю приходить родную — И будешь пить там кровь живую Своих же собственных детей. Во мгле томительных ночей, Судьбу и небо проклиная, Под кровом мрачной тишины Вопьешься в грудь детей, жены, Мгновенья жизни сокращая. Но перед тем, как умирать, В тебе отца они признать Успеют. Горькие проклятья Твои смертельные объятья В сердцах их скорбных породят, Пока совсем не облетят Цветы твоей семь несчастной… Когда с кровавыми устами, Скрежеща острыми зубами, В могилу с воем ты придешь, Ты духов ада оттолкнешь Своею страшною печатью Неотвратимого проклятья.
Но, перед этим из могилы Ты снова должен выйти в мир И, как чудовищный вампир, Под кровлю приходить родную — И будешь пить там кровь живую Своих же собственных детей. Во мгле томительных ночей, Судьбу и небо проклиная, Под кровом мрачной тишины Вопьешься в грудь детей, жены, Мгновенья жизни сокращая. Но перед тем, как умирать, В тебе отца они признать Успеют. Горькие проклятья Твои смертельные объятья В сердцах их скорбных породят, Пока совсем не облетят Цветы твоей семь несчастной… Когда с кровавыми устами, Скрежеща острыми зубами, В могилу с воем ты придешь, Ты духов ада оттолкнешь Своею страшною печатью Неотвратимого проклятья.