Это хорошо, что ты говоришь «постараюсь». Это вселяет некоторую надежду, что ты реально смотришь на вещи…
Это хорошо, что ты говоришь «постараюсь». Это вселяет некоторую надежду, что ты реально смотришь на вещи…
Это хорошо, что ты говоришь «постараюсь». Это вселяет некоторую надежду, что ты реально смотришь на вещи…
Это хорошо, что ты говоришь «постараюсь». Это вселяет некоторую надежду, что ты реально смотришь на вещи…
Существуют вещи, до которых человек должен дойти сам. Если он этого не сделал, значит, время еще не пришло.
Существуют вещи, до которых человек должен дойти сам. Если он этого не сделал, значит, время еще не пришло.
Как хитро и коварно разрушает нас мрак! Заразил сомнениями, лишил цельности, но оставил тоску по глобальному добру. Даже где-то намеренно раздул само понятие глобальности. Нам кажется, что мы должны совершить что-то грандиозное: заколоть вилкой великана, избавить человечество от всех болезней, создать фонд защиты одиноких сусликов с главным штабом в пентхаусе небоскреба с прямым выходом на вертолетную площадку. На мелкое добро мы размениваться не хотим. Чего на него время тратить, с нашим то размахом? Очередная иллюзия, потому что без мелкого добра нет добра крупного. Вот и получаются пакостные такие гадики, которые мечтают спасти царство, но за отсутствием царства жгут кнопки в лифте.
Как хитро и коварно разрушает нас мрак! Заразил сомнениями, лишил цельности, но оставил тоску по глобальному добру. Даже где-то намеренно раздул само понятие глобальности. Нам кажется, что мы должны совершить что-то грандиозное: заколоть вилкой великана, избавить человечество от всех болезней, создать фонд защиты одиноких сусликов с главным штабом в пентхаусе небоскреба с прямым выходом на вертолетную площадку. На мелкое добро мы размениваться не хотим. Чего на него время тратить, с нашим то размахом? Очередная иллюзия, потому что без мелкого добра нет добра крупного. Вот и получаются пакостные такие гадики, которые мечтают спасти царство, но за отсутствием царства жгут кнопки в лифте.
Когда ты любишь — тебе принадлежит весь мир. Когда ненавидишь — ты даже сам себе не принадлежишь, а принадлежишь одной только ненависти.
Когда ты любишь — тебе принадлежит весь мир. Когда ненавидишь — ты даже сам себе не принадлежишь, а принадлежишь одной только ненависти.
Все врут. Просто некоторые врут сами себе.
Все врут. Просто некоторые врут сами себе.
Отчего так бывает, что никогда не ценишь того, что есть, и только много после, в какой-то момент внезапно осознаешь, что это-то и было настоящее счастье!
Отчего так бывает, что никогда не ценишь того, что есть, и только много после, в какой-то момент внезапно осознаешь, что это-то и было настоящее счастье!
От хорошего до дурного — один шаг, беда в том, что обратная дорога длиннее.
От хорошего до дурного — один шаг, беда в том, что обратная дорога длиннее.
Когда глаза устремлены в небо, в них отражается небо. Когда смотрят на болото – отражается болото. Наша воля и выбор в том, куда глаза обратить. Приведи трех друзей в музей – один увидит картину, другой – хорошенькую девушку, а третий – что у охранника носки разного цвета.
Когда глаза устремлены в небо, в них отражается небо. Когда смотрят на болото – отражается болото. Наша воля и выбор в том, куда глаза обратить. Приведи трех друзей в музей – один увидит картину, другой – хорошенькую девушку, а третий – что у охранника носки разного цвета.
Общение со сверстниками — двигатель прогресса и катафалк истории.
Общение со сверстниками — двигатель прогресса и катафалк истории.
Иногда, поверишь ли, лежишь утром на песке и глаза лень открыть, потому что, во-первых, знаешь всё, что увидишь, а во-вторых, потому что реальность скучнее, чем мечты.
Иногда, поверишь ли, лежишь утром на песке и глаза лень открыть, потому что, во-первых, знаешь всё, что увидишь, а во-вторых, потому что реальность скучнее, чем мечты.