Наука и религия никогда не противостояли друг другу. Просто наука очень молода, чтобы признать это.

Религии не рождаются на пустом месте. Они произрастают одна из другой. Современные верования являют собой своего рода коллаж… вобравший в себя все попытки человечества постич суть божественного.

Обрати свой взор в небеса! Мы часто забываем смотреть в небо!

Древние пришли бы в ужас, узнав, как исказили их учения, как религия обернулась платным пропускным пунктом на небеса…

Религия подобна языку или манере одеваться. Мы всегда тяготеем к тому, с чем выросли. Но в конечном итоге все мы заявляем одно и тоже. Мы говорим, что в жизни имеется скрытый смысл, и мы благодарны силе, нас создавшей.

– Ну, если спросить масона, он предложит такое определение: масонство – это система моральных норм, скрытая в символах и завуалированная аллегориями. – Проще говоря, какой-то дикий культ? – Дикий, говорите? – Ну да! – воскликнул студент, поднимаясь. – Я слышал, чем они там занимаются! Проводят жуткие ритуалы с гробами и петлями, пьют вино из черепов. По-вашему, это не дико? Лэнгдон окинул аудиторию взглядом и спросил: – Кто-нибудь еще считает это дикостью? – Да! – хором ответили все. Лэнгдон театрально вздохнул: – Плохо. Если для вас это дико, вы никогда не станете последователями моего культа. Студенты умолкли. Девушка из Женского общества всполошилась. – Вы – последователь культа? Лэнгдон кивнул и заговорщицки прошептал: – Никому не говорите, но в день языческого бога солнца Ра я преклоняю колени перед древним орудием пытки и вкушаю ритуальные символы плоти и крови! Студенты в ужасе уставились на профессора. Он пожал плечами: – Если пожелаете, приходите в воскресенье в Гарвардскую часовню, опуститесь на колени перед распятием и примите Святые Дары. Все растерянно молчали. Лэнгдон подмигнул. – Долой предрассудки, друзья! Мы все боимся того, чего не понимаем.