Для чего же нужно было нам отведывать от плода познания добра и зла, если не для освобождения от зла?
Для чего же нужно было нам отведывать от плода познания добра и зла, если не для освобождения от зла?
Для чего же нужно было нам отведывать от плода познания добра и зла, если не для освобождения от зла?
Для чего же нужно было нам отведывать от плода познания добра и зла, если не для освобождения от зла?
Однажды мы поймем, что не стоит прислушиваться к сердцу, когда в голове — полный беспорядок.
Однажды мы поймем, что не стоит прислушиваться к сердцу, когда в голове — полный беспорядок.
Америка богата. И не просто богата. Она богата феноменально. У нее есть все – нефть, хлеб, уголь, золото, хлопок – все, что только может лежать под землей и расти на земле. У нее есть люди – прекрасные работники, способные, аккуратные, исполнительные, честные, трудолюбивые. К своему обогащению Америка шла быстрыми шагами. Страна напоминает человека, делающего стремительную карьеру, который сперва торгует с лотка подтяжками на Ист-Сайде, потом открывает магазин готового платья и переезжает в Бруклин. Потом открывает универсальный магазин, начинает играть на бирже и переезжает в Бронкс. И, наконец, покупает железную дорогу, сотню пароходов, две кинофабрики, строит небоскреб, открывает банк, вступает в гольф-клуб и переезжает на Парк-авеню. Он миллиардер. Всю жизнь он стремился к этой цели. Он торговал чем придется и как придется. Он разорял людей, спекулировал, с утра до вечера сидел на бирже, он трудился по шестнадцать часов в день, он делал деньги. С мыслью о деньгах он просыпался. С этой же мыслью он засыпал. И вот он чудовищно богат. Теперь он может отдохнуть. У него есть виллы у океана, у него есть яхты и замки. Но он заболевает неизлечимой болезнью. Он гибнет, и никакие миллиарды не могут его спасти. Стимулом американской жизни были и остались деньги.
Америка богата. И не просто богата. Она богата феноменально. У нее есть все – нефть, хлеб, уголь, золото, хлопок – все, что только может лежать под землей и расти на земле. У нее есть люди – прекрасные работники, способные, аккуратные, исполнительные, честные, трудолюбивые. К своему обогащению Америка шла быстрыми шагами. Страна напоминает человека, делающего стремительную карьеру, который сперва торгует с лотка подтяжками на Ист-Сайде, потом открывает магазин готового платья и переезжает в Бруклин. Потом открывает универсальный магазин, начинает играть на бирже и переезжает в Бронкс. И, наконец, покупает железную дорогу, сотню пароходов, две кинофабрики, строит небоскреб, открывает банк, вступает в гольф-клуб и переезжает на Парк-авеню. Он миллиардер. Всю жизнь он стремился к этой цели. Он торговал чем придется и как придется. Он разорял людей, спекулировал, с утра до вечера сидел на бирже, он трудился по шестнадцать часов в день, он делал деньги. С мыслью о деньгах он просыпался. С этой же мыслью он засыпал. И вот он чудовищно богат. Теперь он может отдохнуть. У него есть виллы у океана, у него есть яхты и замки. Но он заболевает неизлечимой болезнью. Он гибнет, и никакие миллиарды не могут его спасти. Стимулом американской жизни были и остались деньги.
Ни один аквариум, ни одно искусственно созданное водохранилище не смогут воссоздать естественные условия морского обитания. И ни один дельфин, плавающий в таких водах, не будет похожим на дельфина, живущего в естественных условиях.
Ни один аквариум, ни одно искусственно созданное водохранилище не смогут воссоздать естественные условия морского обитания. И ни один дельфин, плавающий в таких водах, не будет похожим на дельфина, живущего в естественных условиях.
Толстосумы научили вас верить, будто ваш долг перед Родиной — отправиться на войну и погибнуть по их приказанию. Но никто, никогда и нигде, объявляя войны не спрашивал мнение простых людей. И наоборот, народы никогда и нигде не объявляли войну друг другу. Войны всегда начинались ради порабощения и грабежа.
Толстосумы научили вас верить, будто ваш долг перед Родиной — отправиться на войну и погибнуть по их приказанию. Но никто, никогда и нигде, объявляя войны не спрашивал мнение простых людей. И наоборот, народы никогда и нигде не объявляли войну друг другу. Войны всегда начинались ради порабощения и грабежа.
Люди с высокой самооценкой отличаются, помимо всего прочего, уверенностью в своих силах и уютно чувствуют себя в центре всеобщего внимания. Получив отказ, они расценивают его как жизненную неприятность, а не вызов собственной ценности. Напротив, те, у кого низкая самооценка, очень неохотно делятся с другими личной информацией. Скрытность служит защитным механизмом против критики и отвержения. Быть откровенным означает дать другому доступ к очень личному; к несчастью, для людей с низкой самооценкой откровенность и открытость есть terra incognita. По иронии судьбы, именно страх перед откровенностью приводит к отвержению, которого они так боятся.
Люди с высокой самооценкой отличаются, помимо всего прочего, уверенностью в своих силах и уютно чувствуют себя в центре всеобщего внимания. Получив отказ, они расценивают его как жизненную неприятность, а не вызов собственной ценности. Напротив, те, у кого низкая самооценка, очень неохотно делятся с другими личной информацией. Скрытность служит защитным механизмом против критики и отвержения. Быть откровенным означает дать другому доступ к очень личному; к несчастью, для людей с низкой самооценкой откровенность и открытость есть terra incognita. По иронии судьбы, именно страх перед откровенностью приводит к отвержению, которого они так боятся.
Ленин был доставлен немцами в Россию точно так же, как доставляют флакон с микробами тифа или холеры, который опорожняется в водопроводную систему большого города. И эта операция увенчалась полным успехом.
Ленин был доставлен немцами в Россию точно так же, как доставляют флакон с микробами тифа или холеры, который опорожняется в водопроводную систему большого города. И эта операция увенчалась полным успехом.
Глубокое, ритмичное дыхание рассеивает страхи.
Глубокое, ритмичное дыхание рассеивает страхи.
Мое сердце отстучало примерно полтора миллиарда раз. Это важная цифра, поскольку, согласно статистике, наш главный жизненный орган, прежде чем перестать биться и выключиться, успевает сделать примерно три миллиарда сокращений. У него четкий запас энергии, прямо как у батареек, это – одна из причин, по которой спортсмены живут меньше: сердце при нагрузке стучит чаще, а энергии потребляется больше.
Мое сердце отстучало примерно полтора миллиарда раз. Это важная цифра, поскольку, согласно статистике, наш главный жизненный орган, прежде чем перестать биться и выключиться, успевает сделать примерно три миллиарда сокращений. У него четкий запас энергии, прямо как у батареек, это – одна из причин, по которой спортсмены живут меньше: сердце при нагрузке стучит чаще, а энергии потребляется больше.
Благоразумнее бояться жизни, чем смерти.
Es ist vernünftiger, vor dem Leben Angst zu haben und nicht vor dem Tod.
Благоразумнее бояться жизни, чем смерти.
Es ist vernünftiger, vor dem Leben Angst zu haben und nicht vor dem Tod.